Недавно купила "Заводной апельсин" Бёрджесса, и довольно скоро его прочитала (благо, книжка не большая).
И это неловкое чувство, когда за всю книжку не понравился ни один персонаж, если не сказать что все абсолютно все раздражали.
В части первой рассказывается о главном герое, Алексе, его дружках и бесчинствах, что они совершали. То старикашку изобьют, то магазин ограбят, то женщину изнасилуют. Весело, в общем, живет.
И лишь любовь к музыке как-то отличает Алекса от всех прочих отморозков. Он не просто отморозок, он отморозок с музыкальным вкусом. Однако от его мыслей при прослушиваний становится гадко и неприятно.
Затем Алекса предают его дружки, он попадает в тюрьму, но выходит раньше срока благодаря чудесной программе перевоспитания - ему на уровне инстинктов привили ненависть к насилию, мол, он и хочет, но не может.
В итоге, по выходу из тюрьм, его сначала избивает компания старичков в библиотеке, затем враг и бывший друг, ставшие копам, после он становится лишь инструментов в политических играх... но что-то мне Алекса не жалко.
Затем он чуть не умирает, но в больнице его не только лечат, но и восстанавливают от "антинасильственного" лечения.
И Алекс находит себе компанию, и вновь они хулиганят... а потом он понимает, что это ему не интересно, ведь он ВЫРОС.
...
Все персонажи в книжке вызывали лишь антипатию: сони либо омерзительны в своей ненависти(Главный герой откровенно выводил из себя), либо неинтересны в своей пассивности. Сплошное насилие, которое порождает насилие, которое...ну понятно, в общем.
И вышло в итоге, что героя от его пыла излечило время, а не терапия, однако мне кажется если бы подобное "лечение" проходили бы все члены общества это было бы куда действенней. Мир, дружба, тоталитаризм
В итоге Алекс легко отделался, и как делал пакости, так и внезапно перестал. Семью ему, видите ли, захотелось.
Ну офигеть теперь.
А мне инициатива государства нравится.
Потому что между Алексом, который бил, грабил, и насиловал и Алексом, который, бедненький, не может подумать о том что ударит кого-то, для общества я выберу второго. И плевать, что у него нет права выбора. Меня не устраивает жестокая альтернатива, которую он может выбрать.
А еще тинейджеры, "надцатые", используют в языке жаргонизмы, заимствованные из русского, что в переводе выражается translitom среди русского текста. Стилистически интересно, но мои глаза спотыкались во время чтения.